Золотой совет

Когда умер дедушка Лёва, мне было 11 лет. Я виделся с ним часто до 6 лет, пока папа служил в Тбилиси. Потом его перевели в ГСВГ. Раз в год мы по несколько дней тряслись в поездах, совершая один и тот же отпускной тур в Тбилиси-Ереван, к родителям мамы и папы.

В промежутках личных встреч была редкие телефонные разговоры и активная переписка. Раз в месяц я писал длинные письма, отвечая на дедушкины вопросы. Что прочитал? Как учёба? С радостью катил с почты санки с фанерными ящиками. Дедушка отправлял мне посылки с книгами. Между томов Жюль Верна и детской энциклопедии я находил списки чтения. После письма с впечатлениями от прочитанного ждал новой партии.

Любовь к книгам, ведению дневника, фрирайтингу я связываю с воспоминаниями о дедушке по материнской линии. 

После появления внука, стал переосмыслять то, что успел заложить в меня дед. Пытаюсь разгадать его секреты. Как ему удавалось тренировать моё внимание, навыки критического мышления, умения брать на себя ответственность. 

Дедушка обострил восприятие времени, возможностей. Жаль он очень рано ушёл. Вспоминаю моменты, когда приходилось принимать важные решения. В какой ВУЗ поступать. Что делать после службы в армии. Чем заниматься в бизнесе. Куда инвестировать появившиеся деньги и свободное время.

Оказалось, что я ни с кем не советовался. Это не была самоуверенность. После того как рядом не стало дедушки, я так и не научился обращаться за поддержкой. Возможно, потому что не умел формулировать вопросы, а окружавшие считали, что я и так «умненький», сам разберусь. Это и плохо, и хорошо одновременно. Может быть этот путь привёл к письменным практикам, которые научили слышать себя. 

Улавливать нужный вопрос, который как громоотвод притягивал решения из туч сомнений и страхов. Фрирайтинг стал моим советчиком и источником поддержки. Чувствую себя обязанным вдохновить вас испытать этот инструмент. Но прежде, вернусь в детство. Теми уроками внимания, усердия и ответственного отношения к делу, пользуюсь до сих пор.

Жизнь без троек

Пухлые отрывные календари, которые висели на кухне, были моими первыми инструментами самообразования. Прошло 50 лет, я могу разгласить тайну, доверенную мне дедушкой. Если прочитать, что написано на обратной стороне всех листков календаря, в школе не будет троек. 

Дедушке я верил. Дни начинались одинаково. Я вставал на стул, отрывал лист календаря и, подражая диктору радио, читал. 5 февраля 1972 года. Восход 9:08. Заход 18:20. Долгота дня 9:12. Луна убывает и так далее. Поздравлял присутствующих, обычно дедушку, который завтракал, и маму, возившуюся с младшим братом, с праздником или юбилеем очередного национально-освободительного движения. Ритуал напоминал подъём флага на корабле. 

Дед уходил на работу. К возвращению мне надо было многое успеть. Текст на обратной стороне листка календаря печатали мелким шрифтом. Предстояло прочитать и приготовиться его пересказать. Дедушка приходил домой голодный и не садился кушать, пока я не делился важной информацией и своими впечатлениями.

Интернета в то время не было. Дед хоть и работал редактором газеты, видимо, испытывал дефицит информации :) Я чувствовал ответственность.

Иногда кажется, что с тех пор так и отрываю ежедневно невидимые листки календаря. Секрет дедушки работает. Если быть внимательным к происходящему вокруг и впечатлениям, троек в жизни становится меньше.

Детство — кладезь лайфхаков. Загляните в прошлое.

Ответственное поручение

Дедушка Лёва никогда не играл со мной и не брал на прогулки. Я всегда был рядом с ним «по делу». 

«Давай сходим за прессой?» Мы шли на вокзал, где в киоске работала его знакомая. За поддержку компании мне доставался «Костёр», «Пионер» или «Юный натуралист», с условием, что расскажу, о чём там написано.

«Мне надо съездить в типографию». Это был сигнал. Дед проверял набор свежего номера. Вряд ли ему каждый раз нужно было проходить по цехам, но мне нравилось ощущать себя внутри слаженного механизма. 

Дед ладил с людьми, симпатия к нему проявлялась в отношении ко мне. Я получал разрешение печатать на машинке, погладить заправленный рулон бумаги. На линотипе работал дядя Шалва. Он всегда угощал карамелькой и учил набирать непотребные слова на русском и грузинском языках.

Часто бывал и в редакции газеты. Иногда дедушка оставлял меня одного в своём прокуренном кабинете. 

— К тебе ответственное поручение. Если вдруг позвонит телефон, возьми трубку и ответь на вопросы. Не подведи меня!

Подвести дедушку я не мог. Странно, стоило остаться одному, как телефон звонил. Неизвестные тёти и дяди просили выручить, раз уж дедушки нет на месте, ответить на вопросы. 

Помня об ответственном поручении, я отвечал. С кем и с каким счётом сыграло Тбилисcкое «Динамо»? Как называется газета, в которой работает мой дедушка? Какие книги люблю? На втором, третьем вопросе я терял бдительность, читал стихи, подсказывал, кто снимался в главной роли фильма «Офицеры», какую музыку играет мама на виолончели.

Возвращаясь, дедушка спрашивал, никто не звонил? Я повторно перечислял вопросы и ответы. Дома с гордостью рассказывал родителям, что дед доверяет мне «ответственные поручения». Это словосочетание завораживало.

Знания важнее денег

В 18 лет я впервые попал в обстановку, когда вокруг не было ни одного знакомого. Это оказалось тяжелее физических нагрузок, непривычной еды и армейской дисциплины. По ночам долго не спал, пытаясь представить, как пережить два года службы. 

Опыт деда, дяди и отца военных успокаивал мало. В голове крутился рассказ «гражданского» дедушки Лёвы, про то, как в 14 лет он стал нахлебником. Родители отправили его из родного городка Сигнахи получать образование в Тбилиси. Он жил у знакомых в прихожей. Спал на сундуке. Чтобы не стеснять приютивших его хозяев, допоздна засиживался в читальном зале библиотеки.

Дед рассказывал, как пережить трудности и издёвки более обеспеченных одноклассников помогало обещание отцу закончить школу и уехать учиться в Москву. По ночам он представлял, как вернётся из столицы в Сигнахи с кожаным портфелем, в котором будет лежать диплом. 

Дедушка Лёва закончил в Москве Всесоюзный коммунистический институт журналистики. Помню его рассказ про возвращение домой. На каникулах дед подрабатывал и не был в Грузии три года. Его распределили в одну из республиканских газет. Распираемый гордостью, дед хотел произвести эффект на домашних и разыграть их. Среди родни он лучше всех говорил по-русски.

Маскировкой должны были послужить «масковский» акцент, шляпа и модные солнечные очки. Представьте, 80 лет назад жизнь без скайпа, мессенджеров и смартфонов. Вести передавали письмами. Можно было и не узнать. 

Дед зашёл во двор под видом инспектора, интересующегося кто из жильцов гонит чачу? В частности, не балуются ли этим граждане Тер-Аствацатуряны. Со слов деда он произвёл впечатление на заволновавшихся тётушек, но их сосед дядюшка Бидзина, будучи навеселе, безошибочно распознал подвох. Со словами «Лёва вай шен маймуни, вири швило» дал деду затрещину. Очки упали и сломались. 

Я получил эти очки на десятилетии. «Всегда учись и никогда не будешь нахлебником». Помню то пожелание. Храню подарок как символ настойчивости и умения переживать трудные времена. Подарю их внуку Лёве.

Один мальчик в Москве

Мне легко давалась учёба в школе. Много и быстро читал, не было проблем с математикой. На уроках я скучал. Об итогах первого класса рассказывал без энтузиазма. 

Как-то мы играли в шахматы. Из очередной командировки в Москву, дед привёз мне новый комплект фигур и картонную доску. На обороте были напечатаны портреты всех чемпионов мира. 

Не знаю, что мне нравилось больше. Сама игра. Шахматные часы, чьё тиканье гипнотизировало. Разговоры дедушки, которые, не отвлекая от раздумий над очередным ходом, загружались куда-то глубоко в сознание.

Во время одной из таких партий дедушка произнес ключевую фразу, которая долго служила триггером.

— Мне рассказали, что один мальчик в Москве, как ты, за неделю прочитал толстую книгу. Обернувшись, он добавил, — вот как эту, указав на «Чиполлино». 

Сказал и сделал ход. Через пять дней я делился впечатлениями от прочитанной книги.

«Один мальчик в Москве», как знаменитые «британские учёные», много раз приходил на помощь, когда надо было ненавязчиво меня замотивировать. То, он за неделю выучил 7 стихотворений. Потом зачем-то мастерил портрет индейца из папье-маше. Перед школьной олимпиадой по математике, «один мальчик» за месяц подготовился и победил.

Убедительность словам дедушки придавали ссылки на его друга и коллегу по «Литературной газете» Наума Мармерштейна. Часто после разговоров с ним по телефону, сообщал мне новости про «одного мальчика из Москвы». Не верить дедушке и его другу литератору из столицы я не мог.

Теперь понимаю, чего боялся дедушка. Мы переезжали вслед за отцом по гарнизонам. Я поменял пять школ. Где-то из-за нехватки педагогов уроки вели жёны офицеров. В пятом классе нас было 12 человек. Географию, биологию и труд девочкам вела одна и та же учительница.

Дед задирал планку, чтобы я не довольствовался сомнительным уровнем отличника в средненьких школах. Видя искреннюю радость за успехи, я старался. Лучшим подарком на его день рождения были мои похвальные листы по итогам учебного года.

Бывая в столице, вглядываюсь в лица сверстников. Хочется узнать и поблагодарить за любознательность и усердие незнакомого «одного мальчика из Москвы» :)

Мечты по наследству

Дедушка Лёва никогда не выезжал из СССР. Мы путешествовали с ним, играя в города и вспоминая литературных героев. Я перелистывал собрания сочинений Стендаля, Гюго, Драйзера, Дикенса. По рисункам иллюстраторов издательства «Художественная литература» я изучал достопримечательности мировых столиц.

Дед рассказывал как он мечтал побывать заграницей. В юности решил добраться из Тбилиси до Одессы и оттуда на пароходе уплыть в Америку.

Авантюра планировалась поспешно. Дед сумел доехать только до Киева. В одном из его блокнотов остались адреса и планы.

Иногда кажется, что я люблю то, что не сумел долюбить дедушка. Совершаю то, о чём он мечтал, но не смог.

Сегодняшним пацанам представить полёт на Луну проще, чем в 1976 думать о путешествие в США или Англию. Не знаю почему дед постоянно меня спрашивал, если предложат поехать в Лондон или Нью-Йорк, что ты выберешь? А если в Рим или Мадрид? Зачем ему это было надо? 

За каждым моим высказыванием следовало почему? Что я мог ответить? Что хочу посмотреть улицу Бейкер стрит, где жил Шерлок Холмс или родину Дон Кихота, прогуляться по неведомому Манхеттену. 

На день рождения я выпросил подшивку журналов «Америка» и «Англия». В одном впервые прочитал о Ленноне. Во втором большую статью об Элтоне Джоне. Дед не был меломаном, когда я замучил его вопросами, отвёл к соседу Шурику Гусеву, у которого я услышал то, о чем читал и разглядывал цветные фотографии. 

Когда появилась возможность путешествовать, обнаружил что выбираю города, о которых так много говорил с дедушкой. Месяц ходил по Лондону. Несколько раз летал в Мадрид, Рим, Париж, Берлин, Нью-Йорк. У меня были свои маршруты, проложенные 30 лет назад в беседах с дедушкой. Всматривался, вслушивался за двоих, за себя и за него.

Приезжая в Америку, представлял, как дед улыбается и видит меня.

В Киеве два раз бродил вокруг адресов из блокнота и представлял, что там делал молодой Леван Христофорович без денег, но с бурными замыслами и фантазиями.

Думаю о том, какие мечты передам внукам? Какие цели они реализуют за меня.

Думай, делай, делись

Дедушка Лёва был невысокого роста. Неспортивный. Курил. Ходил в очках. Друзья за внешнее сходство называли его комиссар Жюв. Вряд ли кто сегодня помнит героя трилогии о Фнтомасе, которого сыграл Луи де Фюнес. В 70-е годы это был самый знаменитый среди советских любителей кино зарубежный комик.

При внешней невзрачности дед внушал уверенность, рядом с ним становилось спокойно. Тбилисская квартирка, куда я каждое лето приезжал погостить, до революции числилась хозяйственным помещением. Длинная комната, перегородками и шкафами поделённая на отдельные зоны и коридор. Жить в таких условиях вшестером и не конфликтовать было сложно. 

В Грузии умеют красиво и шумно ругаться. Часто это прелюдия не менее громкого и артистичного застолья, с песнями, долгими тостами, объятиями и поцелуями тех, кто недавно костерил друг друга. Никогда не видел, чтобы дедушка повышал голос. 

В семейной стычке, дворовой перепалке, на шумных совещаниях в редакции, на которых я бывал, он вёл себя одинаково. Молча слушал. Потом поднимал руку, словно останавливая ладонью поток эмоций. Произносил слова, которые от него ждали. Довольно. Давайте думать что делать.

Когда я начинал жаловаться, деду достаточно было произнести «Довольно». Дальше запускался заученный алгоритм. От меня ждали варианты решений. Только сейчас, осознаю как методично насаждался этот прагматичный подход. Слова думай и действуй присутствуют в записях на каждой подаренной книге. Перечитываю письма с вопросами, заданиями и списками книг. В каждом приписка Думай, делай, напиши.

Те наставления, через много лет станут принципами моих стодневок. Думай. Делай. Делись.

Просчитывать ходы и видеть красоту комбинаций

Яркие детские воспоминания — комбинация впечатлений. Чтение, книги, шахматы, загадки и задачи. Все они связаны с дедушкой Лёвой.

В четыре года он научил меня играть в шахматы. Потом ежегодно отмечал мой прогресс, даря новый комплект фигур и доску. 

Дедушка мечтал стать кмс по шахматам. В 5 лет он подарил мне на день рождения набор шахмат. Фигуры лежали в коробке, а доска была обычной, складывающейся пополам картонкой. Необычным было только то, что на обороте черно-белого поля были напечатаны фотографии чемпионов мира по шахматам. Мне тыкали в фотографию одного из чемпионов.

Шахматы открыли ощущение игры. Я как все выходил на улицу, гонял футбол, носился по стройкам. Даже умудрился пару раз сломать руку, прыгая с крыш гаражей. Я отличался только тем, что меня не надо было подолгу звать домой, где ждали книги и шахматы.

Шахматный кружок, участие в турнирах, разряды. Возможно, я не раскусил ощущение победителя, но мне просто нравилось играть, а не побеждать. Компьютеров в те времена не было. Зато мог часами сидеть с журналом «Шахматы», издававшимся в Риге, и решать задачи с последней страницы. Удовольствие получал от понимания позиции. Когда стал старше, задачкам типа «мат в три хода», предпочитал этюды. В них вы не ограничены количеством ходов. Ваша задача найти решение, разгадать задумку автора.

Дед водил на шахматные турниры. Родители не понимали, что я буду делать 3-4 часа, разглядывая сидящих на сцене гроссмейстеров, но деду доверяли. Вечером я рассказывал, что видел Тиграна Петросяна, Нонну Гаприндашвили, а однажды гроссмейстер Георгий Гиоргадзе пожал мне руку :)

Дома мы ставили часы. Дед выдавал бланк и я записывал наши ходы. Разбирая партию, я постоянно отвечал на вопросы. Почему ты так сходил? Почему ты так думаешь? Гордился, что ему интересно всё, о чём я рассказываю. 

Жизнь интереснее любой игры и полна этюдов. В ней тоже можно получать радость от находок красивых ходов в складывающихся ситуациях. Сумею ли я привить внуку любовь к шахматам? Буду стараться.

Чувствовать себя звеном цепи

Идея собрать воспоминания о дедушках возникла, когда появился внук. Отцом я был «на автомате». Всё происходило стремительно и само собой. Был ли я плохим родителем? Скорее обычным. Важное всегда казалось впереди и не там, где находился в данный момент. Переживал за детей, как мог их воспитывал, но всё это шло фоном. Не заметил, как они выросли и разъехались.

Внуки — это как книга, которую перечитываешь много лет спустя. Пока сам был пустой, не удавалось погружаться в смыслы, скользил по поверхности. Груз пережитого позволяет заглядывать глубже. Растущий мальчик учит не спешить, наслаждаться каждой минутой общения и задумываться, что останется в его памяти обо мне.

Дедушка Лёва во многом определил вектор моего развития. После него остались письма, подаренные книги, записные книжки. А ещё воспоминания о беседах. Чаще всего мы куда-нибудь вместе шли. Тогда больше говорил я, дед только задавал вопросы и льстил удивлениями. Его вопрос «Серьёзно?» после какой-нибудь моей новости служил верхом поощрения, вдохновляющим рассказывать больше.

Вечером, когда все усаживались перед телевизором в единственной комнате, он шёл на кухню «работать». Мне разрешалось сидеть рядом. Дед писал или читал. Я старался не отставать и ждал, когда мы будем пить чай. Хочу так же как он уметь находить темы для разговора с детьми. Мне всегда было интересно.

Вечерний чай был нашим с дедом ритуалом. Перед этим следовало «поработать». Каждый имел свою постоянную чашка. Мы обязательно разговаривали. По секрету мне показали рецепт самого вкусного угощения. Намазать хлеб маслом и посыпать сахаром. Это было вкуснее любых пирожных и тортов.

Храню ту чайную пару и иногда пью из неё чай с угощением по дедушкиному рецепту. Жду когда Лёвка и Давид подрастут, будем чаёвничать вместе.