Харуки Мураками Слушай песню ветру. Пинбол 1973.

До встречи с книгами Мураками японская литература была для меня прежде всего некоей экзотикой, занятной, увлекательной, но бесконечно далекой от меня. Сначала были хайку, Бусон, Басе. Потом я одолел “Основы Дзэн-Буддизма” Дайсэцу Судзуки. Фамилию автора модного ныне Эраста Фандорина я впервые прочитал в купленном двухтомнике Юкио Мисима. Именно в переводах Григория Чхартишвили я прочитал “Золотой храм” и “Исповедь маски”.

Читая “Слушай песню ветра” и “Пинбол 1973” практически не замечаешь, что действия романов происходят в стране восходящего солнца. Почти на каждой странице мелькают цитаты из известных песн и кинофильмов, имена рок-музыкантов перемежаются с фамилиями джазовых звезд и голивудских режиссеров. Лишь когда герой напоминает девушке, что в восемь вечера он должен быть дома, потому что ежедневно чистит отцу ботинки, да упоминания причудливых гастрономических пристрастий, придают повествованию японский колорит. Главное же в романах нервный поиск героями своего места в жизни. Только поиска не в привычном для нас понимании, осознания своего места в обществе и служения родине.

Оба романа это дневник наблюдений за протекающей жизнью. Кому не приходили в голову вопросы о смысле наших будничных переживаний и страданий. Герой Мураками так выражает свои сомнения: “Правильно говорил профессор, у которого я писал диплом. Стиль хороший, — говорил он, — аргументация грамотная. Но нет темы. Да, именно так. С самого начала своей самостоятельной жизни я не мог разуметь, как мне обращаться с самим собой.” Как часто про кого-нибудь, а чаще про самого себя можно сказать “стиль хороший, а темы нет”.

В поисках темы герои Муракамы не ищут подвигов и не отправляются в дальние странствия, они просто внимательней вглядываются в окружающую их жизнь. Крыса, еще один сквозной герой нескольких романов ездит на городское кладбище, чтобы оттуда наблюдать за огнями города или заранее добирается к маяку, чтобы поймать момент, когда тот начнет рассекать своим лучом сумерки. Цель столь незамысловатых процедур автор выражает словами бармена Джея: “-А я сорок пять лет живу — и понял одну единственную истину. Знаешь, какую? Такую, что человек при большом желании из чего угодно может извлечь урок. Из самых заурядных и банальных вещей извлечь урок всегда можно. Кто-то сказал, что даже в бритье присутствует своя философия. Собственно, никто в мире и не выжил бы, будь это не так.”

Притягательность Мураками в легком повествовании при отсутствии сюжета как такового. Герои просто живут, размышляя над своими переживаниями. Простые человеческие чувства, вечные проблемы: любовь, муки самоопределения и поиска себя. За легким чтением каждый может при желании разглядеть ту глубину, которая ему в данный момент нужна. Вот например рассуждения о назначении обыкновенного игрового автомата: “ От пинбольного автомата вы не получаете практически ничего — только гордость от перемены цифр. А теряете довольно много. Вы теряете столько меди, что из нее можно было бы соорудить памятники всем президентам (другой вопрос, захотите ли вы ставить памятник Ричарду М. Никсону), — не говоря уже о драгоценном времени, которое не вернуть. 

Может возникнуть впечатление, что целью этой машины является бесконечность как таковая. О бесконечности мы знаем немного. С другой стороны, можно строить догадки по поводу ее отражений. Цель пинбола лежит не в самовыражении, а в самопреобразовании. Не в расширении «эго», а в его сужении. Не в анализе, а в охвате.” Просто замените “пинбол”  на “жизнь” и подумайте как теперь прозвучит этот отрезок романа.

“Что наша жизнь – игра” может не зря так утверждают уже не первое столетье?